Поэт писал глубокие философские стихи, порой с примесью мистицизма, в известной мере повлиявшие на формирование шестидесятников. А в семидесятых страна испытала культурный шок от песни на его стихи «Жил-был — я...» (в оригинале «Строки в скобках»). Она вошла в альбом композитора Давида Тухманова «Как прекрасен этот мир» и затмила все остальные. Купить альбом было нереально. Огромную роль сыграли не только равноценные по уровню текст и музыка, но и пронзительное исполнение Александра Градского. До сих пор во время своих концертов певец непременно получает заявку на этот шедевр.
Четверостишие «Знал соль слез / (Пустоту постели...) / Ночь без сна / (Сердце без тепла)» заставило цензоров забить тревогу. Еще до выхода в свет альбома с композитором состоялся разговор в Доме звукозаписи. «Какая такая постель?! Вы поняли, о чем здесь идет речь?» — спросили его. Секса в СССР не было, но Тухманов понял.
«Я вышел в полном раздрае. Я не знал, что делать... Нашарил в кармане двухкопеечную монету и из уличного автомата набрал номер Кирсанова... "Не хотят — как хотят", — отрезал Кирсанов. По интонации чувствовалось, что он взбешен. Но потом смягчился. Попросил перезвонить через две недели. Созвонились: "Нежилые стены, — буркнул он. — Нежилые стены вместо пустоту постели“. Через год его не стало.
Текст:
«
Жил-был - я.
(Стоит ли об этом?)
Шторм бил в мол.
(Молод был и мил...)
В порт плыл флот.
(С выигрышным билетом
жил-был я.)
Помнится, что жил.
Зной, дождь, гром.
(Мокрые бульвары...)
Ночь. Свет глаз.
(Локон у плеча...)
Шли всю ночь.
(Листья обрывали...)
«Мы», «ты», «я»
нежно лепеча.
Знал соль слез
(Пустоту постели...)
Ночь без сна
(Сердце без тепла) -
гас, как газ,
город опустелый.
(Взгляд без глаз,
окна без стекла).
Где ж тот снег?
(Как скользили лыжи!)
Где ж тот пляж?
(С золотым песком!)
Где тот лес?
(С шепотом - «поближе».)
Где тот дождь?
(«Вместе, босиком!»)
Встань. Сбрось сон.
(Не смотри, не надо...)
Сон не жизнь.
(Снилось и забыл).
Сон как мох
в древних колоннадах.
(Жил-был я...)
Вспомнилось, что жил.
