Бессмертный дух отца, ты не был удостоен,
Чтоб сыновья твои чернили братьев кровь;
Но принял жребий ты и был, как все, спокоен,
Хоть и желал бы воскресить во мне любовь.
Ты счастлив был! Ты видел пред собою
Бездонный океан людских забот,
Ты шел меж них, гонимый злой судьбою
И слышал лишь, как смерть тебя зовет.
В сырой земле, в гробу уединенном
Замолкнет во века твой гордый глас
И я склонюсь: забытый, отчужденный
Близ той скалы, где свет звезды погас.
Пускай толпа, безумная от славы,
Клеймит твой род презренным существом,
Я помню все: ты вечен, ты был правый,
И образ твой, отныне – божество.
Мы оба стали жертвою молчанья,
Остаток чувств мы правдою сожгли,
К чему теперь глубокие мечтанья,
Когда б мы лучших дней не сберегли?
Мы утопали в злобе ядовитой,
Нас тяготила тщетная вражда
И на челе, страданьями увитом,
Средь мрачных дум немые холода.
Ужель теперь шум жалких прозябаний
И также память сумрачных дорог,
Что мы прошли с тобой, найдя в них восторганье,
Сей алчный мир уж обвинить не мог.
Ужель огонь похвал недостижимых
Был далеко от рая, иль земли,
Но верил ты, что в муках нестерпимых
Любовь и счастье, мнилось, залегли.
