Мобильная версия
   

Данте Алигьери «Божественная комедия»


Данте Алигьери Божественная комедия
УвеличитьУвеличить

Песнь девятнадцатая

 

Круг восьмой – Третий ров – Святокупцы

 

 

 

1

 

О Симон-волхв[230], о присных сонм злосчастный,

Вы, что святыню божию, Добра

Невесту чистую, в алчбе ужасной

 

 

4

 

Растлили ради злата и сребра,

Теперь о вас, казнимых в третьей щели,

Звенеть трубе назначена пора!

 

 

7

 

Уже над новым рвом мы одолели

Горбатый мост и прямо с высоты

На середину впадины смотрели.

 

 

 

 

10

 

О Высший Разум, как искусен ты

Горе, и долу, и в жерле проклятом,

И сколько показуешь правоты!

 

 

13

 

Повсюду, и вдоль русла, и по скатам,

Я увидал неисчислимый ряд

Округлых скважин в камне сероватом.

 

 

16

 

Они совсем такие же на взгляд,

Как те, в моем прекрасном Сан-Джованни[231],

Где таинство крещения творят.[232]

 

 

19

 

Я, отрока спасая от страданий,

В недавний год одну из них разбил:

И вот печать, в защиту от шептаний![233]

 

 

22

 

Из каждой ямы грешник шевелил

Торчащими по голени ногами,

А туловищем в камень уходил.

 

 

25

 

У всех огонь змеился над ступнями;

Все так брыкались, что крепчайший жгут

Порвался бы, не совладав с толчками.

 

 

28

 

Как если нечто маслистое жгут

И лишь поверхность пламенем задета, –

Так он от пят к ногтям скользил и тут.

 

 

31

 

«Учитель, – молвил я, – скажи, кто это,

Что корчится всех больше и оброс

Огнем такого пурпурного цвета?»[234]

 

 

34

 

И он мне: «Хочешь, чтоб тебя я снес

Вниз, той грядой, которая положе?

Он сам тебе ответит на вопрос».

 

 

37

 

И я: «Что хочешь ты, мне мило тоже;

Ты знаешь все, хотя бы я молчал;

Ты – господин, чья власть мне всех дороже».

 

 

40

 

Тогда мы вышли на четвертый вал

И, влево взяв, спустились в крутоскатый

И дырами зияющий провал.

 

 

43

 

Меня не раньше отстранил вожатый

От ребр своих, чем подойдя к тому,

Кто так ногами плакал, в яме сжатый.

 

 

46

 

«Кто б ни был ты, поверженный во тьму

Вниз головой и вкопанный, как свая,

Ответь, коль можешь», – молвил я ему.

 

 

49

 

Так духовник стоит, исповедая

Казнимого, который вновь зовет

Из-под земли, кончину отдаляя.[235]

 

 

52

 

«Как, Бонифаций[236], – отозвался тот, –

Ты здесь уже, ты здесь уже так рано?

На много лет, однако, список[237] врет.

 

 

55

 

Иль ты устал от роскоши и сана,

Из-за которых лучшую средь жен,[238]

На муку ей, добыл стезей обмана?»[239]

 

 

58

 

Я был как тот, кто словно пристыжен,

Когда ему немедля возразили,

А он не понял и стоит, смущен.

 

 

61

 

«Скажи ему, – промолвил мне Вергилий: –

«Нет, я не тот, не тот, кого ты ждешь».

И я ответил так, как мне внушили.

 

 

64

 

Тут грешника заколотила дрожь,

И вздох его и скорбный стон раздался:

«Тогда зачем же ты меня зовешь?

 

 

67

 

Когда, чтобы услышать, как я звался,

Ты одолеть решился этот скат,

Знай: я великой ризой облекался.

 

 

70

 

Воистину медведицей зачат,

Радея медвежатам, я так жадно

Копил добро, что сам в кошель зажат.[240]

 

 

73

 

Там, подо мной, набилось их изрядно,

Церковных торгашей, моих предтеч,

Расселинами стиснутых нещадно.

 

 

76

 

И мне придется в глубине залечь,

Сменившись тем, кого я по догадке

Сейчас назвал, ведя с тобою речь.

 

 

79

 

Но я здесь дольше обжигаю пятки,

И срок ему торчать вот так стремглав,

Сравнительно со мной, назначен краткий;

 

 

82

 

Затем что вслед, всех в скверне обогнав,

Придет с заката пастырь без закона,

И, нас покрыв, он будет только прав.[241]

 

 

85

 

Как, в Маккавейских книгах, Иасона

Лелеял царь, так и к нему щедра

Французская окажется корона».[242]

 

 

88

 

Хоть речь моя едва ль была мудра,

Но я слова привел к такому строю:

«Скажи: каких сокровищ от Петра

 

 

91

 

Ждал наш господь, прельщен ли был казною,

Когда ключи во власть ему вверял?

Он молвил лишь одно: «Иди за мною».

 

 

94

 

Петру и прочим платы не вручал

Матвей, когда то место опустело,

Которое отпавший потерял.[243]

 

 

97

 

Торчи же здесь; ты пострадал за дело;

И крепче деньги грешные храни,

С которыми на Карла шел так смело.[244]

 

 

100

 

И если бы я сердцем искони,

И даже здесь, не чтил ключей верховных,

Тебе врученных в радостные дни,

 

 

103

 

Я бы в речах излился громословных;

Вы алчностью растлили христиан,

Топча благих и вознося греховных.

 

 

106

 

Вас, пастырей, провидел Иоанн[245]

В той, что воссела на водах со славой

И деет блуд с царями многих стран;

 

 

109

 

В той, что на свет родилась семиглавой,

Десятирогой и хранила нас,

Пока ее супруг был жизни правой.[246]

 

 

112

 

Сребро и злато – ныне бог для вас;

И даже те, кто молится кумиру,

Чтят одного, вы чтите сто зараз.

 

 

115

 

О Константин, каким злосчастьем миру

Не к истине приход твой был чреват,

А этот дар твой пастырю и клиру!»[247]

 

 

118

 

Пока я пел ему на этот лад,

Он, совестью иль гневом уязвленный,

Не унимал лягающихся пят.

 

 

121

 

А вождь глядел с улыбкой благосклонной,

Как бы довольный тем, что так правдив

Звук этой речи, мной произнесенной.

 

 

124

 

Обеими руками подхватив,

Меня к груди прижал он и початым

Уже путем вернулся на обрыв;

 

 

127

 

Не утомленный бременем подъятым,

На самую дугу меня он взнес,

Четвертый вал смыкающую с пятым,

 

 

130

 

И бережно поставил на утес,

Тем бережней, что дикая стремнина

Была бы трудной тропкой и для коз;

 

 

133

 

Здесь новая открылась мне ложбина.

 

 

 

 


  1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90
 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 

Все списки лучших





Рейтинг@Mail.ru